В каких произведениях русской классики отображено столкновение невежества и просвещенности и в чем эти произведения можно сопоставить с пьесой Д. И. Фонвизина?

Прав­дин (Мит­ро­фа­ну). А да­ле­ко ли вы в ис­то­рии?

Мит­ро­фан. Да­ле­ко ль? Ка­ко­ва ис­то­рия. В иной за­ле­тишь за три­де­вять зе­мель, за три­де­ся­то цар­ство.

Прав­дин. А! так этой-то ис­то­рии учит вас Враль­ман?

Ста­ро­дум. Враль­ман? Имя что-то зна­ко­мое.

Мит­ро­фан. Нет, наш Адам Ада­мыч ис­то­рии не рас­ска­зы­ва­ет; он, что я же, сам охот­ник слу­шать.

Г-жа Про­ста­ко­ва. Они оба за­став­ля­ют себе рас­ска­зы­вать ис­то­рии скот­ни­цу Хав­ро­нью.

Прав­дин. Да не у ней ли оба вы учи­лись и гео­гра­фии?

Г-жа Про­ста­ко­ва (сыну). Слы­шишь, друг мой сер­деч­ный? Это что за наука?

Мит­ро­фан (тихо ма­те­ри). А я почем знаю.

Г-жа Про­ста­ко­ва (тихо Мит­ро­фа­ну). Не упрямь­ся, ду­шень­ка. Те­перь-то себя и по­ка­зать.

Мит­ро­фан (тихо ма­те­ри). Да я не возь­му в толк, о чем спра­ши­ва­ют.

Г-жа Про­ста­ко­ва (Прав­ди­ну). Как, ба­тюш­ка, на­звал ты науку-то?

Прав­дин. Гео­гра­фия.

Г-жа Про­ста­ко­ва (Мит­ро­фа­ну). Слы­шишь, еор­га­фия.

Мит­ро­фан. Да что такое! Гос­по­ди боже мой! При­ста­ли с ножом к горлу.

Г-жа Про­ста­ко­ва (Прав­ди­ну). И ве­до­мо, ба­тюш­ка. Да скажи ему, сде­лай ми­лость, какая это наука-то, он ее и рас­ска­жет,

Прав­дин. Опи­са­ние земли.

Г-жа Про­ста­ко­ва (Ста­ро­ду­му). А к чему бы это слу­жи­ло на пер­вый слу­чай?

Ста­ро­дум. На пер­вый слу­чай сго­ди­лось бы и к тому, что ежели б слу­чи­лось ехать, так зна­ешь, куда едешь.

Г-жа Про­ста­ко­ва. Ах, мой ба­тюш­ка! Да из­воз­чи­ки-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дво­рян­ская. Дво­ря­нин толь­ко скажи: по­ве­зи меня туда, — све­зут, куда из­во­лишь. Мне по­верь, ба­тюш­ка, что, ко­неч­но, то вздор, чего не знает Мит­ро­фа­нуш­ка.

Ста­ро­дум. О, ко­неч­но, су­да­ры­ня. В че­ло­ве­че­ском не­ве­же­стве весь­ма уте­ши­тель­но счи­тать все то за вздор, чего не зна­ешь.

Г-жа Про­ста­ко­ва. Без наук люди живут и жили. По­кой­ник ба­тюш­ка во­е­во­дою был пят­на­дцать лет, а с тем и скон­чать­ся из­во­лил, что не умел гра­мо­те, а умел до­ста­то­чек на­жить и со­хра­нить. Че­ло­бит­чи­ков при­ни­мал все­гда, бы­ва­ло, сидя на же­лез­ном сун­ду­ке. После вся­ко­го сун­дук от­во­рит и что-ни­будь по­ло­жит. То-то эко­ном был! Жизни не жалел, чтоб из сун­ду­ка ни­че­го не вы­нуть. Перед дру­гим не по­хва­люсь, от вас не потаю: по­кой­ник-свет, лежа на сун­ду­ке с день­га­ми, умер, так ска­зать, с го­ло­ду. А! ка­ко­во это? 

Ста­ро­дум. Пре­по­хваль­но. На­доб­но быть Ско­ти­ни­ну, чтоб вку­сить такую бла­жен­ную кон­чи­ну.

Ско­ти­нин. Да коль до­ка­зы­вать, что уче­нье вздор, так возь­мем дядю Ва­ви­лу Фа­ле­ле­и­ча, О гра­мо­те никто от него и не слы­хи­вал, ни он ни от кого слы­шать не хотел: а ка­ко­ва была го­ло­уш­ка!

Прав­дин. Что ж такое?

Ско­ти­нин. Да с ним на роду вот что слу­чи­лось. Вер­хом на бор­зом ино­ход­це раз­бе­жал­ся он хмель­ной в ка­мен­ны во­ро­та. Мужик был рос­лый, во­ро­та низки, забыл на­кло­нить­ся. Как хва­тит себя лбом о при­то­ло­ку, индо при­гну­ло дядю к по­хвям по­ты­ли­цею , и бод­рый конь вынес его из ворот к крыль­цу на­вз­ничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете уче­ный лоб, ко­то­рый бы от та­ко­го ту­ма­ка не раз­ва­лил­ся; а дядя, веч­ная ему па­мять, про­трез­вясь, спро­сил толь­ко, целы ли во­ро­та?

Милон. Вы, гос­по­дин Ско­ти­нин, сами при­зна­е­те себя не­уче­ным че­ло­ве­ком; од­на­ко, я думаю, в этом слу­чае и ваш лоб был бы не креп­че уче­но­го.

Ста­ро­дум (Ми­ло­ну). Об за­клад не бейся. Я думаю, что Ско­ти­ни­ны все родом креп­ко­ло­бы.

Д.И. Фонвизин. «Недоросль»