(1)Весь в пару, надвинулся к перрону поезд. (2)Обындевелые крыши вагонов, натёки льда с крыш, белые слепые окна. (3)И словно это поезд нанёс с собой ветер: помело с крыши вокзала, закружило. (4)В снежном вихре, в пару отчаянно метались люди от дверей к дверям, из последних сил бежали вдоль состава.
-(5)Каждый раз вот так бегают с вещами, с детишками, а везде всё закрыто, ни в один вагон не пускают.
(6)Санитар, стоявший рядом, тоже смотрел.
–(7)Вот бы Гитлера сюда этого! (8)Сам-то он в тепле сидит. (9)А народу такие мучения принимать... (10)Да с детишками... (11)И зябко ёжился, будто уже совсем замёрз. (12)Глупым показался Третьякову этот разговор. (13)Срывая на санитаре зло, потому что ему тоже было жаль метавшихся по морозу баб, которых гнали от поезда, сказал: –Что ж, по-твоему, захотел какой-то Гитлер – и война началась? (14)Захотел – кончилась? (15)И сам от своего командирского голоса распрямился под халатом. (16)Санитар враз поскучнел, безликим сделался. –(17)Не я ж захотел, – бормотал он себе под нос, переходя к другому окну. –(18)Или мне моя нога лишней оказалась? (19)Третьяков посмотрел ему вслед, на один его сапог и на деревяшку. (20)Что ему объяснишь? (21)Не приставишь оторванную ногу и не объяснишь. (22)А самое главное, что и себе не всё объяснишь. (23)В школе со слов учителей он знал, как и почему возникают войны, и успешно отвечал на отметку. (24)И их неизбежность при определённых условиях тоже была объяснима и проста. (25)Но тому, что он повидал за эти годы, не было лёгких объяснений. (26)Ведь сколько раз бывало уже: кончались войны, и те самые народы, которые только что истребляли друг друга с такой яростью, как будто вместе им нет жизни на земле, эти самые народы жили потом мирно и ненависти никакой не чувствовали друг к другу. (27)Так что же, способа нет иного прийти к этому, как только убив миллионы людей? (28)Какая надобность не для кого-то, а для самой жизни в том, чтобы люди, батальонами, полками, ротами погруженные в эшелоны, спешили, мчались, терпя в дороге голод и многие лишения, шли скорым пешим маршем, а потом эти же люди валялись по всему полю, порезанные пулемётами, размётанные взрывами, и даже ни убрать их нельзя, ни похоронить? (29)Трава родится и с неизбежностью отмирает, и на удобренной ею земле гуще растёт трава. (30)Но ведь не для того живёт человек на свете, чтобы удобрить собою землю. (31)И какая надобность жизни в том, чтобы столько искалеченных людей мучилось по госпиталям? (32)Ещё до войны прочёл он поразившую его вещь: оказывается, нашествие Чингисхана предварял целый ряд особо благоприятных лет. (33)Шли в срок дожди, небывало росли травы, плодились несметные табуны, и всё вместе это тоже дало силу нашествию. (34)Быть может, разразись над этим краем многолетняя засуха, а не сойдись всё так благоприятно, и не обрушилось бы страшное бедствие на народы в других краях. (35)И история многих народов пошла бы по-другому. (36)На фронте воюет солдат, и ни на что другое не остаётся сил. (37)Но здесь, в госпитале, одна и та же мысль не давала покоя: неужели когда-нибудь окажется, что этой войны могло не быть? (38)Что в силах людей было предотвратить это? (39)И миллионы остались бы живы... (40)Двигать историю по её пути – тут нужны усилия всех, и многое должно сойтись. (41)Но, чтобы скатить колесо истории с его колеи, может быть, не так много и надо, может быть, достаточно камешек подложить?
(По Г.Я. Бакланову*)
Григорий Яковлевич Бакланов – (1923–2009) – русский советский писатель и сценарист.
Можно ли предотвратить войну? Именно над этим вопросом задумывается Григорий Яковлевич Бакланов.
Чтобы раскрыть свою позицию, автор показывает разговор двух мужчин, наблюдающих, как люди пытаются попасть на поезд. Один из них, Третьяков, говорит, что поводом для начала или прекращения войны не может быть всего лишь желание человека. "Не я ж захотел", возражает ему санитар, "Или мне моя нога лишней оказалась?". И герой не находит, что ему ответить. Ведь для того, кто потерял на войне ногу, не имеет значения, насколько непредотвратима может быть война. Он просто хочет, чтобы она никогда не случалась.
Именно об этом рассуждает автор, вспоминая то, что видел на фронте: если в природе человека не заложено стремление воевать и погибать от взрывов и пуль, значит, и война не является неизбежным путём решения разногласий