(1)До отставки Гавриил Романович Державин любил Званку за то, что она была красивее и богаче его собственных деревень; за то, что она лежала всего в ста семидесяти верстах от Петербурга, у большой московской дороги: было легко, нехлопотно убегать сюда из столицы. (2)Но после отставки она стала ему дорога в особенности: вынужденное бездействие само собой превращалось здесь в добровольное, отставка - в отдых. (З)Душевная боль от этого утихала.

(4)Хозяйство на Званке было обширное. (З)Первоначально имение было не велико, но за десять лет хозяйничанья Дарья Алексеевна исподволь скупила прилегающие земли, так что её владения протянулись по Волхову на девять вёрст и даже перешагнули на другой берег. (6)На Званке возделывались поля, растились леса. (7)Помимо водяной лесопилки, имелась диковина - паровая мельница.

(8)Вместе с разными огородами, пчельниками, скотнями, птичниками всё это требовало забот и трудов. (9)Но Званка принадлежала Дарье Алексеевне. (Ю)Когда по утрам, после чаепития, в сопровождении старосты, являлся к ней толстый управляющий, Державин присутствовал в сих совещаниях лишь для виду. (11)Он почти ни во что не вмешивался и, радуясь, что находится здесь не у дел хозяйственных, легче сносил пребывание не у дел государственных. (12)Живя почти гостем на Званке, он привыкал к положению частного человека и как бы гостя в самой России.

(11)            Он звал себя отставным служивым — яд обиды старался растворить в шутке.

(12)                          Горький осадок всё же отстаивался на дне души. (15)Научившись читать по-французски (говорить он не выучился), Державин часто теперь повторял стих Вольтера: «Возвышенно и прекрасно любить неблагодарных».

(16)             Эти слова ему полюбились - втайне он применял их к себе, разумея под неблагодарными прежде всего трёх царей, которым служил на своём веку.

(17)             Быть может, он кое в чём упрекал и само отечество.

(18)Своё раздражение он порою готов был переносить на правителей и вельмож всех времён и народов. (19)В его кабинете стоял массивный красный диван, против которого на стене висела историческая карта: «Река времён, или эмблематическое изображение всемирной истории». (20)Часто, сидя перед ней, Державин неодобрительно качал головой: мир прекрасен, но история отвратительна. (21)Отвратительны дела тех, в чьих руках была судьба человечества.

(20)                       Другое дело — люди обыкновенные, маленькие. (23)Средней руки помещик, купец, мелкий чиновник, солдат, крестьянин - равно представлялись Державину жертвами исторических великанов, пушечным мясом истории. (24) Для этих людей всё более обретал он в себе участия, снисхождения, благости. (25)Ворча на сильных, всё более любил слабых. (26)Благотворил без улыбки, пожалуй - без ласки, даже без добрых (и лишних) слов — зато деятельно.

(27)Дарья Алексеевна почла за благо все деньги прибрать к рукам, а Державину лишь выдавать на карманные расходы, ибо он всё щедрее одарял нищих, дворовых, слуг, всё легче давал взаймы - без отдачи. (28)Она же стала управлять и личными его землями, потому что он утешал оплошных приказчиков, когда полагалось с них взыскивать. (29)Он завёл на Званке больницу для крестьян, и врач каждодневно являлся к нему с отчётом. (30)Бедным мужикам покупал он коров, лошадей, давал хлеба, ставил новые избы.

(31) Жизнь со всеми её утехами он всегда любил и того не стыдился. (32) Хотел «устроить её ко благу» — личному и общественному, ради чего и работал не покладая рук.

(По В.Ф. Ходасевичу)