(1)Это из­би­тая ис­ти­на: как толь­ко вспом­нишь юность, ста­но­вит­ся груст­но. (2)Ве­ро­ят­но, по­то­му, что сразу вспо­ми­на­ешь дру­зей своей юно­сти. (3)И в первую оче­редь уже по­гиб­ших дру­зей. (4)3десь, возле па­мят­ни­ка Кру­зен­штер­ну, я по­след­ний раз в жизни видел Славу. (5)Он шёл по ветру нав­стре­чу мне, под­няв во­рот­ник ши­не­ли и тем самым лиш­ний раз на­пле­вав на все пра­ви­ла но­ше­ния во­ен­но-мор­ской формы. (6)На Слав­ки­ной шее кра­со­вал­ся шер­стя­ной шарф го­лу­бо­го цвета, а флот­ский офи­цер имеет право но­сить толь­ко чёрный или со­вер­шен­но белый шарф. (7)Из-за от­во­ро­та ши­не­ли вы­гля­ды­ва­ли «Алые па­ру­са» Грина. (8)А фу­раж­ка, оснащённая со­вер­шен­но не­фор­мен­ным «на­хи­мов­ским» ко­зырь­ком, вы­пи­лен­ным из эбо­ни­та, си­де­ла на самых ушах Слав­ки. (9)Надо ска­зать, что за мою юно­ше­скую жизнь тво­ре­ния Алек­санд­ра Грина не­сколь­ко раз де­ла­лись чуть ли не за­прет­ны­ми. (10)А Слав­ка все­гда хра­нил в серд­це вер­ность ро­ман­ти­ке и знал «Алые па­ру­са» на­и­зусть. — (11)Ты бы хоть во­рот­ник опу­стил, — ска­зал я. —(12)У меня не­дав­но было вос­па­ле­ние сред­не­го уха, ста­рик, —ска­зал он. (13)Мы не ви­де­лись не­сколь­ко лет. (14)Я слу­жил на Се­ве­ре, а он — на Бал­ти­ке. (15)Я пла­вал на ава­рий­но-спа­са­тель­ных ко­раб­лях и дол­жен был уметь спа­сать под­вод­ные лодки. (16)А он пла­вал на под­вод­ных лод­ках. (17)3до­ро­во! — ска­зал я. (18)3до­ро­во! — ска­зал он. (19)И мы пошли в ма­лень­кую за­бе­га­лов­ку в под­ва­ле по­го­во­рить. (20)Я уго­ва­ри­вал его бро­сить под­вод­ные лодки. (21)Нель­зя су­ще­ство­вать в усло­ви­ях ча­стых и рез­ких из­ме­не­ний дав­ле­ния воз­ду­ха, если у тебя болят уши. — (22)По­терп­лю, — ска­зал Слав­ка. — (23)Я уже при­вык к лод­кам. (24)Я люблю их. (25)Через не­сколь­ко ме­ся­цев он погиб вме­сте со своим эки­па­жем. (26)Остав­шись без ко­ман­ди­ра, он при­нял на себя ко­ман­до­ва­ние за­то­нув­шей под­вод­ной лод­кой. (27)И двое суток провёл на грун­те, бо­рясь за спа­се­ние ко­раб­ля. (28)Когда свер­ху при­ка­за­ли по­ки­нуть лодку, он от­ве­тил, что они бо­ят­ся вы­хо­дить на­верх: у них не­фор­мен­ные ко­зырь­ки на фу­раж­ках, а на­вер­ху много на­чаль­ства. (29)Там дей­стви­тель­но со­бра­лось много на­чаль­ства. (30)И это были по­след­ние слова Славы, по­то­му что он-то знал, что уже никто не может выйти из лодки. (31)Но во­круг него в от­се­ке были люди, и стар­ший по­мощ­ник ко­ман­ди­ра счи­тал не­об­хо­ди­мым ост­рить, чтобы под­дер­жать в них волю. (32)Шторм обо­рвал ава­рий­ный буй, через ко­то­рый осу­ществ­ля­лась связь, и боль­ше Слава ни­че­го не смог ска­зать. (ЗЗ)Когда лодку под­ня­ли, стар­ше­го по­мощ­ни­ка нашли на самой ниж­ней сту­пень­ке трапа к вы­ход­но­му люку. (34)Его под­чинённые были впе­ре­ди него. (35)Он вы­пол­нил свой долг мор­ско­го офи­це­ра до са­мо­го конца. (Зб)Если бы им и уда­лось по­ки­нуть лодку, он вышел бы по­след­ним. (37)Они по­гиб­ли от отрав­ле­ния. (38)Кис­ло­род­ная маска с лица Славы была со­рва­на, он умер с от­кры­тым лицом, за­ку­сив рукав сво­е­го ват­ни­ка. (По В. Ко­нец­ко­му*) * Вик­тор Вик­то­ро­вич Ко­нец­кий (1929-2002 гг.) — про­за­ик, сце­на­рист, ка­пи­тан даль­не­го пла­ва­ния.