(1)Базарный Сызган. (2)Я запомнил эту станцию из-за одного пустого случая. (3)Мы простояли на запасных путях в Сызгане всю ночь. (4)Была вьюга. (5)К утру поезд сплошь залепило снегом. (6)Я пошёл со своим соседом по вагону Николашей Рудневым в вокзальный буфет купить баранок.
             (7)Как всегда после вьюги, воздух был пронзительно чист и крепок.
             (8)В буфете было пусто. (9)Пожелтевшие от холода цветы гортензии стояли на длинном столе, покрытом клеёнкой. (10)Пахло горелым луком и кофе.
             (11)Курносая девушка в фартуке поверх кацавейки сидела, пригорюнившись, за столиком и смотрела на мальчика с землистым лицом. (12)Шея у мальчика была длинная, прозрачная и истёртая до крови воротом армяка. (13)Редкие льняные волосы падали на лоб.
            (14)Мальчик, поджав под стол ноги в оттаявших опорках, пил чай из глиняной кружки. (15)Он отламывал от ломтя ржаного хлеба большие куски, потом собирал со стола крошки и высыпал их себе в рот.
            (16)Мы купили баранок, сели к столику и заказали чай. (17)За дощатой перегородкой булькал закипавший самовар. (18)Курносая девушка принесла нам чай с вялыми ломтиками лимона, кивнула на мальчика в армяке и сказала:
             – Я его всегда кормлю. (19)От себя, а не от буфета. (20)Он милостыней питается. (21)По поездам, по вагонам.
           (22)Мальчик выпил чай, перевернул кружку, встал, перекрестился, неестественно вытянулся и, глядя остановившимися глазами за широкое вокзальное окно, запел. (23)Пел он, очевидно, чтобы отблагодарить сердобольную девушку. (24)Пел высоким, скорбным голосом, и в ту пору песня этого мальчика показалась мне лучшим выражением сирой деревенской России. (25)Из слов его песни я запомнил очень немного.
           ...(26)Схоронил её
           во сыром бору,    
           во сыром бору
           под колодою,
           под колодою,
           под дубовою…
           (27)Я невольно перевёл взгляд туда, куда смотрел мальчик. (28)Снеговая дорога сбегала в овраг между заиндевелыми кустами орешника. (29)За оврагом, за соломенными крышами овинов вился струйками к серенькому, застенчивому небу дым из печей. (30)Тоска была в глазах у мальчика – тоска по такой вот косой избе, которой у него нет, по широким лавкам вдоль стен, по треснувшему и склеенному бумагой окошку, по запаху горячего ржаного хлеба с пригоревшими к донцу угольками.
           (31)Я подумал: как мало в конце концов нужно человеку для счастья, когда счастья нет, и как много нужно, как только оно появляется.
           (32)С тех пор я помногу живал в деревенских избах и полюбил их за тусклый блеск бревенчатых стен, запах золы и за их суровость. (33)Она была сродни таким знакомым вещам, как ключевая вода, лукошко из лыка или невзрачные цветы картошки.
            (34)Без чувства своей страны – особенной, очень дорогой и милой в каждой её мелочи – нет настоящего человеческого характера. (35)Это чувство бескорыстно и наполняет нас великим интересом ко всему. (36)Александр Блок написал в давние тяжёлые годы:
             Россия, нищая Россия,
             Мне избы серые твои,
             Твои мне песни ветровые —
             Как слёзы первые любви!
             (37)Блок был прав, конечно. (38)Особенно в своём сравнении. (39)Потому что нет ничего человечнее слёз от любви, нет ничего, что бы так сильно и сладко разрывало сердце. (40)И нет ничего омерзительнее, чем равнодушие человека к своей стране, её прошлому, настоящему и будущему, к её языку, быту, к её лесам и полям, к её селениям и людям, будь они гении или деревенские сапожники.
             (41)В те годы, во время службы моей на санитарном поезде, я впервые ощутил себя русским до последней прожилки. (42)Я словно растворился в народном разливе, среди солдат, рабочих, крестьян, мастеровых.
             (43)От этого было очень уверенно на душе. (44)Даже война не бросала никакой тревожной тени на эту уверенность. «(45)Велик Бог земли русской, – любил говорить Николаша Руднев. – (46)Велик гений русского народа! (47)Никто не сможет согнуть нас в бараний рог. (48)Будущее – за нами!»
             (49)Я соглашался с Рудневым. (50)В те годы Россия предстала передо мной только в облике солдат, крестьян, деревень с их скудными достатками и щедрым горем. (51)Впервые я увидел многие русские города и фабричные посады, и все они слились своими общими чертами в моём сознании и оставили после себя любовь к тому типичному, чем они были наполнены.

(По К.Г. Паустовскому*)

* Константин Георгиевич Паустовский (1892 – 1968) – известный русский советский писатель, классик отечественной литературы.