(1)Кто ты? – (2)Человек. – (3)Какой человек? (4)Чем отличаешься от других? – (5)Я таких-то родителей сын, дочь, я старый, я молодой, я богатый, я бедный.
(6)Каждый из нас особенный от всех других людей человек: мужчина, женщина, старик, мальчик, девочка; и в каждом из нас, особенном человеке, живет во всех одно и то же во всех духовное существо, так что каждый из нас вместе и Иван, и Наталья, и одно и то же во всех духовное существо. (7)И когда мы говорим: я хочу, то иногда это значит то, что хочет этого Иван или Наталья, – иногда же то, что хочет этого то духовное существо, которое во всех одно. (8)Так что бывает так, что Иван или Наталья хотят чего-нибудь одного, а духовное существо, которое живёт в них, не хочет этого, а хочет совсем другого.
(9)Кто-то подходит к двери. (10)Я спрашиваю: Кто там? (11)Отвечают: – Я. – (12)Кто я? – (13)Да я, – отвечает тот, кто пришел. (14)Он удивляется тому, что можно спрашивать о том, кто это я. (15)Он удивляется потому, что чувствует в себе то единое духовное существо, которое одно во всех, и потому удивляется тому, что можно спрашивать о том, что должно быть известно всякому. (16)Он отвечает о духовном я, я же спрашиваю о том окошке, через которое смотрит это я.
(17)Говорить, что то, что мы называем собою, есть только тело, что и мой разум, и моя душа, все только от тела, говорить так, все равно, что говорить, что то, что мы называем нашим телом, есть только та пища, которой питается тело. (18)Правда, что тело мое – это только переделанная телом пища и что без пищи не было бы тела, но тело мое не пища. (19)Пища – это то, что нужно для жизни тела, но не тело.
(20)То же и про душу. (21)Правда, что без моего тела не было бы того, что я называю душой, но все-таки душа моя не тело. (22)Тело только нужно для души, но тело не душа. (23)Не было бы души, я бы и не знал, что такое мое тело.
(24)Начало жизни не в теле, а в душе.
(25)В каждом человеке живут два человека: один слепой, телесный, а другой зрячий, духовный. (26)Один – слепой человек – ест, пьет, работает, отдыхает, плодится и делает все это, как заведенные часы. (27)Другой – зрячий, духовный человек – сам ничего не делает, а только одобряет или не одобряет то, что делает слепой, животный человек.
(28)Зрячую, духовную часть человека называют совестью. (29)Эта духовная часть человека, совесть, действует так же, как стрелка компаса. (30)Стрелка компаса двигается с места только тогда, когда тот, кто несет ее, сходит с того пути, который она показывает. (31)То же и с совестью: она молчит, пока человек делает то, что должно. (32)Но стоит человеку сойти с настоящего пути, и совесть показывает человеку, куда и насколько он сбился.
(33)Когда мы слышим про то, что человек сделал что-нибудь дурное, мы говорим: совести у него нет.
(34)Что же такое совесть?
(35)Совесть – это голос того единого духовного существа, которое живет во всех.
(36)Совесть – это сознание того духовного существа, которое живет во всех людях. (37)И только тогда, когда она такое сознание, она верный руководитель жизни людей. (38)А то часто люди считают за совесть не сознание этого духовного существа, а то, что считается хорошим или дурным теми людьми, с которыми они живут.
(39)Голос страстей может быть громче голоса совести, но голос страстей совсем другой, чем тот спокойный и упорный голос, которым говорит совесть. (40)И как ни громко кричат страсти, они все-таки робеют перед тихим, спокойным и упорным голосом совести. (41)Голосом этим говорит то вечное, что живёт в человеке.
(42)Философ И.Кант говорил, что две вещи больше всего удивляют его. (43)Одно — это звезды на небе, а другое — это закон добра в душе человека.
(44)Истинное доброе в тебе самом, в твоей душе!
(По Л.Н. Толстому*)
Что такое совесть?
Отвечая на этот вопрос, Л. Н. Толстой повествует нам о её природе. С точки зрения автора, в каждом человеке живут двое: слепой и зрячий. Первый призван удовлетворять животные потребности, он действует механистически. А второй играет роль компаса -- направляет слепого на правильные поступки. Автор указывает нам на то, что зрячий является нашей совестью, а без неё мы как без зрения.
Также, важно отметить фрагмент, где Л. Н. Толстой обращает наше внимание на "голос страстей", который нередко может быть громче совести. Однако нельзя сказать, что последняя отступает перед крикливостью страстей. Это не так, ведь "спокойный и упорный голос, которым говорит совесть" заставляет их робеть и отходить. Так, читатель ясно понимает, что человеческая совесть есть то самое "вечное, что живёт в человеке", и ничего иное не сможет её заглушить.
Примеры друг друга дополняют: читателю становится ясно, что совесть не только направляет человека н