Сталевара премируют томом Грум-Гржимайло «Производство стали». Очень хорошо. Но зачем к руководству по варке стали добавляют собрание сочинений Александра Сергеевича Пушкина? Зачем студенту энергофакультета читать Лермонтова: «Глазами тучи я следил, руками молнии ловил...» Поможет ли это ему в научных занятиях? Да, поможет. Пушкин повышает съем стали с квадратного метра пода, а «Мцыри» движет конструкторскую мысль электротехника

Книга, грамотность, культура оттачивают человеческую мысль, улучшают людей, а лучший человек делает лучшие вещи. Так, косвенно, Пушкин участвует в работе доменщика.

Слово родилось раньше мысли, и мыслим мы словами. Если человек не может ясно изложить свою мысль, значит, мысль недостаточно ясна для самого человека. Изучение слова оттачивает мысль, и первое оружие, с которым человек идет на завоевание культуры, это — грамотность. Мы знаем университеты культуры, где учатся тысячи рабочих, к учебным часам меняющих спецовку на пиджаки. Мы вправе требовать, чтобы наша производственно-техническая интеллигенция была интеллигенцией в самом лучшем и самом полном смысле этого слова, чтобы она обладала широчайшим культурным кругозором.

В наших втузах мы воспитываем отнюдь флюсоподобных прутковских специалистов. Полнокровие жизни — это специализация, связанная общей культурой. Конструктор трактора должен уметь ценить Маяковского, Бальзака, Рембрандта, Бетховена. Владея пониманием Рембрандта и Маяковского, человек становится богаче и сам обогащает жизнь.

И первый бруствер, который надо взять грамотность, — хорошая, полная грамотность. Не грамотность канцелярий, особый «литературный стиль»: «На основании вышеизложенного, припрепровождается, настоящее удостоверение вы в том, что (имя рек) является действительно » Не этой грамотностью должен овладеть студент. Канцелярский литературный стиль порожден бюрократизмом, слишком часто неразрывен с . Он, этот стиль, уходит корнями в прошлое. Он даже имел свою энциклопедию, свой свод образцов хорошего тона, «Письмовник», где писарским духом дышала каждая строка абзаца – от прошений «на высочайшее» до излияний любимой женщине. 

Нет, нам нужна другая грамотность. Подсчитывал ли кто-нибудь количество слов (а следовательно понятий), которыми пользовался рабочий царской России и рабочий наших дней? Ежедневный бытовой словарь рабочего? Такой подсчет дал бы чайшие результаты. И стал бы в какой-то степени измерителем роста культуры. Нам нужно обогащать свой словарь, свой мозг. Досужие люди подсчитали, что Шекспир в своих вещах воспользовался 12 тысячами слов. Вот подобным словарем культурнейшего человека эпохи должна обладать и наша производственная интеллигенция, которая делается культурнейшей интеллигенцией мира.

Я не пишу трактата о пользе грамотности. Трактаты пишутся не так. Это беглые заметки, результат бесед с дипломниками, со студентами, с инженерами, с преподавателями втузов. Мы соглашались все: инженер должен разбираться во всех основных явлениях жизни, в главнейших явлениях природы.

Я вспоминаю «движение ажанов» — молодых идей одного из наших провинциальных городов. «Ажан» должен иметь понятие обо всем. Он читает в день по 3—4 книги, просматривая их бегло, «через пятое на десятое», лишь бы уловить содержание и движение сюжета. Это выдавалось за культуру, и молодежи преподносились (чуть ли не в газете) рецепты, как быстро сделаться «ажаном». «Ажанство» появлялось в прошлом году — его громила «Комсомольская правда».

Известно, что Александр Македонский имел привычку склонять голову к плечу, а Юлий Цезарь был лыс и носил яркие платья. Но собирание таких сведений — разве это культура? Это — то же своеобразное «ажанство».

Наш студент — технический специалист будет заниматься не биографией Цезаря, а конструированием станка, может быть станка с громкой биографией. И первая ступень здесь — общая грамотность.

Вы помните: «не мог он ямба от хорея, как бы ни бились, отличить». Инженер — не литературовед. Но и ему неплохо научиться различать хореи и ямбы. И инженер будет отличать так же, как он различит мотив печали в траурном марше Шопена и мотив ужаса в траурном марше Бетховена. ОН студентом — овладеет культурным минимумом, чтобы дальше, специализируясь все больше, раздвигать свой культурный горизонт.
Он начальник цеха, инженер, ученый найдет в художественной литературе средство для познания, для изучения людей. Не во всякой художественной литературе. Произведения Амедея Гофмана вряд ли принесут пользу в этом направлении, но в реалистических произведениях прошлого, в произведениях настоящего — эпохи социалистического реализма — он найдет верного помощника и друга.

На сессии выносятся иностранные языки: английский, немецкий... Знание их нужно втузовцу не только, чтобы читать технические журналы и книги. Нет, они нужны и для чтения Шекспира и Гейне в подлиннике. И встретившись с доктором Фаустом на страницах книги Гете, гидротехник, может быть, с удивлением услышит вдохновенные могучие слова о последней мечте энциклопедиста Фауста — о грандиозных гидротехнических работах.

Сталевара надо премировать сочинениями Пушкина, а электротехнику надо знать Лермонтова.