(1)Сколько себя помню, меня загоняли в постель ровнёхонько

в половине десятого. (2)А книжки отбирали, и если я проносил что-либо

нелегально, то в самый увлекательный момент пододеяльного чтения

бесшумно отпахивалась занавеска – я спал на кухне, на деревянном топчане,

покрытом тоненьким матрасиком, набитым соломой, – кто-то возникал

в проёме, и книжка изымалась. (3)А спать мне не хотелось то ли по причине

упрямства и самоутверждения, то ли из-за того, что я был взбаламучен уже

прочитанным. (4)Как бы там ни было, я не слишком расстраивался. (5)Во-

первых, потому, что подобное происходило ежедневно, а во-вторых – и это

главное – у меня в запасе было ещё одно увлекательнейшее занятие: я

придумывал себе сны.

(6)Ах, какие это были сны, если, конечно, мне везло и они в самом деле

проходили передо мною, как на экране! (7)Признаться, это случается со мной

и сейчас, хотя возраст – как бы это поизящнее выразиться – внёс

существенные коррективы в мои сценарии снов. (8)В детстве я мечтал

обрести способность оказаться в любимых книгах и не только зримо увидеть

их героев, но и запросто пообщаться с ними. (9)С Питером Марицем, юным

буром из Трансвааля, с неугомонным бретёром д'Артаньяном, со знаменитым

пиратом капитаном Флинтом или князем Серебряным. (10)В детстве я свято

верил, что в книгах излагаются исторические события, что их герои –

в самом деле существовавшие и, что самое любопытное, продолжающие

существовать люди, с которыми можно запросто встретиться где-то там, вне

реальности, но вполне реально. (11)Потом это прошло (может быть,

к сожалению?), я сам стал сочинять нечто близкое к действительности и

записывать это «нечто», а ощущение – будто чуточку обокрал самого себя.

(12)И стал куда беднее, чем в голодном детстве…

(13)Да, теперь я мечтаю об ином, но столь же нереальном, потому что

мечтать реально – неинтересно, поверьте. (14)Мечтать, подобно Корейке,

о том, что я найду толстый бумажник, набитый сотенными? (15)Глупо.

(16)Мечты бесценны сами по себе хотя бы потому, что способность

мечтать – осколок утерянного детства. (17)Крохотный, как бриллиант, и

сверкающий, как бриллиант. (18)А ведь человек живёт только в детстве

своём. (19)Только. (20)В юности он – суетится, в зрелости – озабочен,

в старости – раним. (21)Вот почему мечты для меня – просто способ

продолжения жизни. (22)Всегда что-то обещающей и никогда не

выполняющей своих обещаний. (23)Может быть, именно в этом и

заключается её прелесть? (24)Как знать, как знать…

(25)Так что – мечтайте. (26)Если упорно о чём-то мечтать, то мечта

обретает зыбкие черты нереальной реальности и вы снова к чему-то

стремитесь, снова чего-то ждёте, снова чего-то желаете. (27)Но ведь

способность ждать и желать и есть основа нашей жизни.

(28)Например, желание заглянуть за горизонт. (29)У человека всегда два

равно недостижимых горизонта: будущее и прошлое. (30)В будущее

заглядывать тревожно, а тревога перед сном – гарантия тяжёлых, душных

сновидений. (31)И тогда я заглядываю за второй, дарованный только

человеку горизонт. (32)В прошлое. (33)Оно прочно прикрыто толстым льдом

прожитых веков, а потому вечно покойно и безмятежно. (34)Оно – БЫЛО, но

ведь было! (35)А «БЫЛО» – всего лишь одна из форм глагола «ЕСТЬ».

(по Б.Л. Васильеву*)

*Борис Львович Васильев (1924–2013) – русский советский писатель и

сценарист.