(1) Всё началось на перемене перед шестым уроком. (2) Лена Болдырева, томная, пышноволосая красавица, закапризничала:

(3) – Слушайте, люди, меня уже достала эта химия!

(4) Кто-то в тон ей произнёс с плачущей интонацией:

(5) – А кого она не достала!

(6) Этих двух реплик хватило на то, чтобы суматошная, искрящаяся мысль о побеге с урока вспыхнула, будто порох. (7) Наш одиннадцатый «А» считался образцовым классом, в нём учились восемь отличников, и было нечто забавно-пикантное в том, что именно мы, добропорядочные, примерные дети, странной, необычной выходкой поразим всех учителей, украсив тусклую однотонность школьных будней яркой вспышкой сенсации. (8) От восторга и от тревоги ёкало сердце, ещё никто не знал, во что выльется наше приключение, но обратной дороги уже не было. (9) Мы двинулись к дверям, Васька Попов выглянул в коридор и доложил, что там никого нет.

(10) – Только, народ, чтобы всем коллективом! – предупредил нас Витёк Носков.

(11) Честно говоря, мне сбегать с урока особого резона не было, так как у меня по химии за полугодие выходила спорная четвёрка, но воля коллектива выше личных интересов. (12) Я направился к дверям. (13) В классе оставался только Петруха Васильев, он спокойно, ни на кого не обращая внимания, что-то писал в тетради.

(14) – Василёк, ты чего присох?! – крикнул Носков. (15) – Времени, понимаешь, в обрез: весь класс когти рвёт…

(16) – А я разве не пускаю вас? – ответил Петруха.

(17) – У Дмитрия Ивановича Менделеева тоже есть фанаты! – ехидно пропела Лена Болдырева.

(18) Носков злобно сощурился:

(19) – Петруха, против коллектива идёшь!

(20) – Я что-то не так делаю? (21) Вам не надо – вы ухо́дите, мне надо – я остаюсь.

(22) – Кончай, говорю, писать и давай собирайся…

(23) – Он, небось, кляузу на нас уже строчит! – опять сострила Болдырева.

(24) – Петруха, трус, предатель!

(25) Петруха беспокойно посмотрел на хмуро насупившегося Носкова, но ничего не ответил.

(26) – Хочешь пробиться в любимчики за счёт остальных? (27) Знай: подхалимов нигде не любят! (28) Так что ты взвесь, что тебе дороже: оценка за полугодие или наше отношение! – грозно промолвил Носков. (29) Стало тихо, и в этой напряжённой тишине отчётливо прозвучал голос Васильева:

(30) – Я никуда не пойду!

(31) – Ну смотри! – сказал Носков и с непримиримой злостью посмотрел на отступника.

(32) Внезапно от нас отделился Игорь Елисеев. (33) Он сел за своё место, рядом с Петрухой, и начал доставать из портфеля учебники.

(34) – Гарри, а ты чего? – недоумённо спросил Носков.

(35) – Я тоже остаюсь…

(36) – Друга, что ли, спасаешь? – Носков хмыкнул.

(37) – У его матери инфаркт был, начнётся канитель с нашим побегом – её в школу начнут дёргать… (38) Бог знает, чем это кончится! – ответил Елисеев.

(39) – Хоть бы химичка тебя спросила и закатила пару! – прорычал Носков и плюхнулся на свой стул. (40) Все остальные, разочарованно охая, вернулись на свои места. (41) Передо мной сидели Васильев и Елисеев. (42) Я видел, как Петруха посмотрел на Игоря, листавшего учебник, задержал на нём свой взгляд и легонько тронул его за локоть…

(43) А Елисеева на самом деле спросили про гидролиз солей, и он получил пятёрку.                                                              (По Н. Татаринцеву).

* Н. Татаринцев (род. в 1947 г.) - современный российский писатель-публицист.