Когда впервые в истории женщины появились в армии?
- Уже в IV веке до нашей эры в Афинах и Спарте в греческих войсках воевали женщины. Позже они участвовали в походах Александра Македонского. 
Русский историк Николай Карамзин писал о наших предках: "Славянки ходили иногда на войну с отцами и супругами, не боясь смерти»
Впервые - в Англии в 1560-1650 годы стали формировать госпитали, в которых служили женщины-солдаты. 
В Первую мировую войну в Англии женщин уже брали в Королевские военно-воздушные силы, был сформирован Королевский вспомогательный корпус и женский легион автотранспорта - в количестве 100 тысяч человек. 
В России, Германии, Франции многие женщины тоже стали служить в военных госпиталях и санитарных поездах. 
А во время Второй мировой войны мир стал свидетелем женского феномена. Женщины служили во всех родах войск уже во многих странах мира: в английской армии - 225 тысяч, в американской - 450-500 тысяч, в германской - 500 тысяч... 
В Советской армии воевало около миллиона женщин. Они овладели всеми военными специальностями, в том числе и самыми "мужскими". Даже возникла языковая проблема: у слов "танкист", "пехотинец", "автоматчик" до того времени не существовало женского рода, потому что эту работу еще никогда не делала женщина. Женские слова родились там, на войне.
За несколько лет записаны уже сотни рассказов... На книжных полках у меня рассортированы сотни кассет и тысячи печатных страниц. Вслушиваюсь и вчитываюсь...
Мир войны все больше открывается мне с неожиданной стороны. Раньше я не задавала себя вопросов: как можно было, например, годами спать в окопах неполного профиля или у костра на голой земле, ходить в сапогах и шинелях, и наконец — не смеяться, не танцевать. Не носить летние платья. Забыть о туфлях и цветах... Им же было по восемнадцать-двадцать лет! Я привыкла думать, что женской жизни нет места на войне. Она невозможна там, почти запретна. Но я ошибалась... Очень скоро, уже во время первых встреч, заметила: о чем бы женщины не говорили, даже о смерти, они всегда вспоминали (да!) о красоте, она являлась неистребимой частью их существования: «Мне должны были вручать медаль, а у меня старая гимнастерка. Я подшила себе воротничок марлей. Все-таки белый... Мне казалось, что я такая в эту минуту красивая. А зеркальца не было, я себя не видела. Все у нас разбомбили...» Весело и охотно рассказывали они о своих наивных девичьих ухищрениях, маленьких секретах, невидимых знаках, как в «мужском» быте войны и в «мужском» деле войны все-таки хотели остаться сами собой. Не изменить своей природе. Память их на удивление (все-таки сорок лет прошло) сохранила большое количество мелочей военного быта. Деталей, оттенков, красок и звуков. В их мире быт и бытие смыкались, и течение бытия было самоценно, они вспоминали о войне, как о времени жизни. Не столько действия, как жизни, я не раз наблюдала, как маленькое в их разговорах побеждало большое, даже историю. «Жалко, что красивая я была на войне... Там прошли мои лучшие годы. Сгорели. Потом я быстро состарилась...» 
Через расстояние многих лет одни события вдруг укрупнялись, другие — уменьшались. И укрупнялось человеческое, интимное, оно становилось и мне, и, самое любопытное — даже им самим, более интересным и близким. Человеческое побеждало нечеловеческое, только лишь потому, что оно человеческое.
Такую войну я не знала. И даже о ней не подозревала.

(По С.А.Алексиевич)