В каких произведениях русской литературы изображены герои, изменяющиеся под влиянием любви, и в чем они могут быть сопоставлены с Базаровым?

Одинцова сидела, прислонясь к спинке кресел, и, положив руку на руку, слушала Базарова. Он говорил, против обыкновения, довольно много и явно старался занять свою собеседницу, что опять удивило Аркадия. Он не мог решить, достигал ли Базаров своей цели. По лицу Анны Сергеевны трудно было догадаться, какие она испытывала впечатления: оно сохраняло одно и то же выражение, приветливое, тонкое; ее прекрасные глаза светились вниманием, но вниманием безмятежным. Ломание Базарова в первые минуты посещения неприятно подействовало на нее, как дурной запах или резкий звук; но она тотчас же поняла, что он чувствовал смущение, и это ей даже польстило. Одно пошлое ее отталкивало, а в пошлости никто бы не упрекнул Базарова. Аркадию пришлось в тот день не переставать удивляться. Он ожидал, что Базаров заговорит с Одинцовой, как с женщиной умною, о своих убеждениях и воззрениях: она же сама изъявила желание послушать человека, «который имеет смелость ничему не верить», но вместо того Базаров толковал о медицине, о гомеопатии, о ботанике. Оказалось, что Одинцова не теряла времени в уединении: она прочла несколько хороших книг и выражалась правильным русским языком. Она навела речь на музыку, но, заметив, что Базаров не признает искусства, потихоньку возвратилась к ботанике, хотя Аркадий и пустился было толковать о значении народных мелодий. Одинцова продолжала обращаться с ним, как с младшим братом: казалось, она ценила в нем доброту и простодушие молодости — и только. Часа три с лишком длилась беседа, неторопливая, разнообразная и живая. Приятели наконец поднялись и стали прощаться. Анна Сергеевна ласково поглядела на них, протянула обоим свою красивую белую руку и, подумав немного, с нерешительною, но хорошею улыбкой проговорила:— Если вы, господа, не боитесь скуки, приезжайте ко мне в Никольское.— Помилуйте, Анна Сергеевна, — воскликнул Аркадий, — я за особенное счастье почту...— А вы, мсье Базаров?Базаров только поклонился — и Аркадию в последний раз пришлось удивиться: он заметил, что приятель его покраснел.— Ну? — говорил он ему на улице, — ты все того же мнения, что она — ой-ой-ой?— А кто ее знает! Вишь, как она себя заморозила! — возразил Базаров и, помолчав немного, прибавил: — Герцогиня, владетельная особа. Ей бы только шлейф сзади носить да корону на голове.— Наши герцогини так по-русски не говорят, — заметил Аркадий.— В переделе была, братец ты мой, нашего хлеба покушала.— А все-таки она прелесть, — промолвил Аркадий.— Этакое богатое тело! — продолжал Базаров, — хоть сейчас в анатомический театр.— Перестань, ради Бога, Евгений! Это ни на что не похоже.— Ну, не сердись, неженка. Сказано — первый сорт. Надо будет поехать к ней.— Когда?— Да хоть послезавтра.