Что в данном эпизоде внутренне объединяет Николая Петровича с Павлом Петровичем и в чём они различны?
— Вот как мы с тобой, говорил в тот же день после обеда Николай Петрович своему брату, сидя у него в кабинете, — в отставные люди попали, песенка наша спета. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался назади, он ушёл вперёд, и понять мы друг друга не можем.
— Да почему он ушёл вперёд? И чем он от нас так уж очень отличается? — с нетерпением воскликнул Павел Петрович. — Это всё ему в голову синьор этот вбил, нигилист этот. Ненавижу я этого лекаришку; по-моему, он просто шарлатан; я уверен, что со всеми своими лягушками он и в физике недалеко ушёл.
— Нет, брат, ты этого не говори: Базаров умён и знающ.
— И самолюбие какое противное, — перебил опять Павел Петрович.
— Да, — заметил Николай Петрович, — он самолюбив. Но без этого, видно, нельзя; только вот чего я в толк не возьму. Кажется, я всё делаю, чтобы не отстать от века: крестьян устроил, ферму завел, так что даже меня во всей губернии красным величают; читаю, учусь, вообще стараюсь стать в уровень с современными требованиями, — а они говорят, что песенка моя спета. Да что, брат, я сам начинаю думать, что она точно спета.
— Это почему?
— А вот почему. Сегодня я сижу да читаю Пушкина... помнится, «Цыгане» мне попались... Вдруг Аркадий подходит ко мне и молча, с этаким ласковым сожалением на лице, тихонько, как у ребёнка, отнял у меня книгу и положил передо мной другую, немецкую... улыбнулся, и ушёл, и Пушкина унёс.
— Вот как! Какую же он книгу тебе дал?
— Вот эту.
И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера, девятого издания. Павел Петрович повертел её в руках.
— Гм! — промычал он. — Аркадий Николаевич заботится о твоём воспитании. Что ж, ты пробовал читать?
— Пробовал.
— Ну и что же?
— Либо я глуп, либо это всё — вздор. Должно быть, я глуп.
— Да ты по-немецки не забыл? — спросил Павел Петрович.
— Я по-немецки понимаю.
Павел Петрович опять повертел книгу в руках и исподлобья взглянул на брата. Оба помолчали.
В приведенном фрагменте Николая Петровича и Павла Петровича объединяет неравнодушное отношение к новому другу Аркадия, но их мнения о нем различны.
Николай Петрович - мягкий и неконфликтный человек, пытающийся понять современные веяния, однако, ему не всегда это удается, и он осознает, что попал в “отставные люди” и “остался назади”. Герой с интересом слушает Базарова, рассказывающего про нигилизм, и отмечает, что тот “умен и знающ”, несмотря на то, что самолюбив, ведь “без этого, видно, нельзя”. Николай Петрович спокойно воспринимает желание сына переучить отца с Пушкина на Бюхнера, потому что понимает, что Аркадий “заботитс