Вариант 22

Сатин (приподнимаясь на нарах). Кто это бил меня вчера?

Бубнов. А тебе не всё равно?..

Сатин. Положим – так... А за что били?

Бубнов. В карты играл?

Сатин. Играл...

Бубнов. За это и били...

Сатин. М-мерзавцы...

Актёр (высовывая голову с печи). Однажды тебя совсем убьют... до смерти...

Сатин. А ты – болван.

Актёр. Почему?

Сатин. Потому что – дважды убить нельзя.

Актёр (помолчав). Не понимаю... почему – нельзя?

Клещ. А ты слезай с печи-то да убирай квартиру... чего нежишься?

Актёр. Это дело не твоё...

Клещ. А вот Василиса придёт – она тебе покажет, чьё дело...

Актёр. К чёрту Василису! Сегодня Баронова очередь убираться... Барон!

Барон (выходя из кухни). Мне некогда убираться... я на базар иду с Квашнёй.

Актёр. Это меня не касается... иди хоть на каторгу... а пол мести твоя очередь... я за других не стану работать...

Барон. Ну, чёрт с тобой! Настёнка подметёт... Эй ты, роковая любовь! Очнись!

(Отнимает книгу у Насти.)

Настя (вставая). Что тебе нужно? Дай сюда! Озорник! А ещё – барин...

Барон (отдавая книгу). Настя! Подмети пол за меня – ладно?

Настя (уходя в кухню). Очень нужно... как же!

Квашня (в двери из кухни – Барону). А ты – иди! Уберутся без тебя... Актёр! Тебя просят, – ты и сделай... не переломишься, чай!

Актёр. Ну... всегда я... не понимаю...

Барон (выносит из кухни на коромысле корзины. В них – корчаги, покрытые тряпками). Сегодня что-то тяжело...

Сатин. Стоило тебе родиться бароном...

Квашня (Актёру). Ты смотри же – подмети!

(Выходит в сени, пропустив вперёд себя Барона.)

Актёр (слезая с печи). Мне вредно дышать пылью. (С гордостью). Мой организм отравлен алкоголем... (Задумывается, сидя на нарах.)

Сатин. Организм... органон...

Анна. Андрей Митрич...

Клещ. Что ещё?

Анна. Там пельмени мне оставила Квашня... возьми, поешь.

Клещ (подходя к ней). А ты – не будешь?

Анна. Не хочу... На что мне есть? Ты – работник... тебе – надо...

Клещ. Боишься? Не бойся... может, ещё...

Анна. Иди, кушай! Тяжело мне... видно, скоро уж...

Клещ (отходя). Ничего... может – встанешь... бывает! (Уходит в кухню.)

Актёр (громко, как бы вдруг проснувшись). Вчера, в лечебнице, доктор сказал мне: ваш, говорит, организм – совершенно отравлен алкоголем...

Сатин (улыбаясь). Органон...

Актёр (настойчиво). Не органон, а ор-га-ни-зм...

Сатин. Сикамбр...

Актёр (машет на него рукой). Э, вздор! Я говорю – серьёзно... да. Если организм – отравлен... значит – мне вредно мести пол... дышать пылью...

Сатин. Макробиотика... ха!

Бубнов. Ты чего бормочешь?

Сатин. Слова... А то ещё есть – транс-сцедентальный...

Бубнов. Это что?

Сатин. Не знаю... забыл...

Бубнов. А к чему говоришь?

Сатин. Так... Надоели мне, брат, все человеческие слова... все наши слова – надоели! Каждое из них слышал я... наверное, тысячу раз...

Актёр. В драме «Гамлет» говорится: «Слова, слова, слова!» Хорошая вещь... Я играл в ней могильщика...

Клещ (выходя из кухни). Ты с метлой играть скоро будешь?

Актёр. Не твоё дело (Ударяет себя в грудь рукой.) «Офелия! О... помяни меня в твоих молитвах!..»

За сценой, где-то далеко, – глухой шум, крики, свисток полицейского. Клещ садится за работу и скрипит подпилком.

Вхожу я в тёмные храмы,

Совершаю бедный обряд.

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны

Дрожу от скрипа дверей.

А в лицо мне глядит, озарённый,

Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризам

Величавой Вечной Жены!

Высоко бегут по карнизам

Улыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи,

Как отрадны Твои черты!

Мне не слышны ни вздохи, ни речи,

Но я верю: Милая – Ты.