Из всей нашей компании после войны остались только мы с Веней. Вадим пропал без вести, Миша погиб, Борис умер в блокаду Ленинграда, Ира умерла от тифа, Люд не стало несколько лет назад, Инна уехала в Москву. Мы и не заметили, как остались с ним вдвоем.
Он пришел ко мне в воскресенье, часов в двенадцать. Просто шел мимо и зашел, без звонка, без причины. Обычно мы виделись в праздники, дни рождения. Мне не хотелось говорить, мы сели, с гоняли две партии в шахматы.
- Пойдем погуляем,- предложил он.
Падал редкий снег; небо низкое,серое,висело, как сырое белье.
-Ладно,- сказал я без охоты,- я тебя провожу.
На улице мы поговорили с ним ро Китай, про наши болезни, я довел его до остановки и вдруг сказал :
-Пойдем к Вадиму.
Он не удивился, только долго молчал, потом спросил:
-Зачем?Ты думаешь, Галине Осиповне это будет приятно?
Нет, я так не думал.
-А нам? Стоит ли?
-Как хочешь.
Хотя подошел его трамвай, мы сели на другой номер, доехали до цирка и пошли по Фонтанке. Всю дорогу мы обсуждали гибель американских космонавтов. Шагов за сто до парадной Вадима я остановился:
-А что мы скажем?
-Скажем, что давно собирались, да все думали-неудобно.
-Ну не пойдем, -терпеливо согласился Вена.
-Лучше скажем, что вот случайно было поблизости.
Так мне казалось легче, может быть, потому, что это была неправда.Обреченно мы переставляли ноги. Малодушие и страх тоили нас. Сколько раз за эти годы мне случалось миновать этот серый гранитный дом на Фонтанке. Я убыстрял шаги, отводил глаза, словно кто-то наблюдал за мной. Постепенно я привыкал. Почти машинально, лишь бы отделаться, я отмечал -вот дом Вадима. Все остальное спрессовалось в его имени, и чувства тоже спрессовались. В самом деле, почему мы не заходили к его матери, самые близкие друзья его?
Нас встретила Нина Ивановна, тетя Вадима:
-Галина Осиповна умерла, тринадцать лет назад...
Это была такая давность, что я ощутил только запоздалую жалость. Мы и впрямь сильно, сильно запоздали с визитом.
Тринадцать лет... Я и понятия не имел. Выходит, она умерла через несколько лет после того, как я перестал заходить. Не обязательно было связывать эти события. По-видимому, я тогда уверял себя, что жестоко заставлять ее берет раны. Я ничем не мог помочь ей-для чего ж было приходить?
Нужно ли навещать жен и матерей наших погибших товарищей-вот ворот... Всегда чувствуешь себя виноватым. А в чем? Что остался жив?
Виноват, что здоров, что смеюсь. Галина Осиповна, конечно, не понимала, почему к ней не приходят, что же случилось. А случилось то... Впрочем, ничего не случилось, все обстояло весьма благополучно, в том-то и дело...
Мы стояли, не зная, как уйти. Потому что это было труднее, чем прийти сюда.
-Вы простите, нам пора,-хрипло произнес Вена.
-Ну что вы мальчики, я была рада,-Нина Ивановна цеременно наклонила голову.- Кто бы мог подумать...
Невский проспект оглушил шумом воскресного многолюдья. Стучали быстрые каблуки, неслись машины, звуки сталкивались, разбегались, тревожные, как будто кого-то искали.
-Растревожили, разворошили,- сказал Веня. - И ей тяжело, и нам тяжело. Странно, чего нас потянуло?
-Жалеешь?
-Нет,-сказал он.- Когда-нибудь мы должны были прийти.