(1)Стихи Цветаевой подчас трудны, требуют вдумчивого распутывания хода ее мысли. (2)Но ничто не было ей более чуждо, чем орнаментальная игра со словами, поэзия смутных намеков, любой вид импрессионистической невнятности.
(3)То же и с ритмом. (4)Мощь и богатство цветаевских ритмов ни с чем не сравнимы. (5)Но как далеки они от зачаровывающей музыкальной ворожбы!
(6)Ее нагромождения ударных слогов, ее тире, ее бесконечные переносы как бы призваны вбить кол в слово, пригвоздить читателя к смыслу, к содержанию.
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все равно, и все едино.
Но если на дороге – куст
Встает, особенно – рябина …
(7)О чем все это говорит?
(8)Начала, казалось бы, противоречащие друг другу, взаимоисключающие – с одной стороны, невероятная, бурная, взрывающаяся эмоциональность, а с другой – столь же невероятно острая, всепроникающая, пронзительная мысль – все сплелось в Цветаевой в неразрывное целое.
(9)И это не только черта ее творчества, но и всего ее духовного строя и даже внешнего облика.
(10)Я познакомился с Мариной Ивановной в декабре 1939 года в Голицынском «Доме творчества». (11)Никогда раньше не видел я ни самой Цветаевой, ни ее портретов, фотографий. (12)И воображению, довольно наивному, как я сейчас понимаю, рисовался образ утонченно – изысканный, быть может, по ассоциации с альтмановским портретом Ахматовой.
(13)Оказалось - ничего подобного.
(14)Никаких парижских туалетов – суровый свитер и перетянутая широким поясом длинная серая шерстяная юбка.
(15)Не изящная хрупкость, а – строгость, очерченность, сила. (16)И удивительная прямизна стана, слегка наклоненного вперед, точно таящего
в себе всю стремительность ее натуры.
(17)Должен сказать, что ни на одной фотографии тех лет я не узнаю Цветаеву. (18) Это не она. (19)В них нет главного – того очарования отточенности, которая характеризовала всю ее, начиная с речи, поразительно чеканной, зернистой русской речи, афористической, покоряющей и неожиданными парадоксами, и неумолимой логикой, и кончая удивительно тонко обрисованными, точно «вырезанными» чертами ее лица.
(Е. Б. Тагер)