(1)Яконов взбирался тропинкой через пустырь, не замечая — куда, не замечая подъёма. (2)И ноги устали, вывихиваясь от неровностей. (3)И тогда с высокого места, куда он забрёл, он уже разумными глазами огляделся, пытаясь понять, где он. (4)3емля под ногами в обломках кирпича, в щебне, в битом стекле, и какой-то покосившийся тесовый сарайчик или будка по соседству, и оставшийся внизу забор вокруг большой площади под неначатое строительство. (5)А в горке этой, подвергшейся странному запустению неподалёку от центра столицы, шли вверх белые ступени, числом около семи, потом прекращались и начинались, кажется, вновь. (6)Какое-то глухое воспоминание колыхнулось в Яконове при виде этих белых ступеней, а куда вели ступени, плохо различалось в темноте: здание странной формы, одновременно как бы разрушенное и уцелевшее. (7)Лестница поднималась к широким железным дверям, закрытым наглухо и по колено заваленным слежавшимся щебнем. (8)Да! (9)Да! (10)Разящее воспоминание подхлестнуло Яконова. (11)Он оглянулся. (12)Промеченная рядами фонарей, далеко внизу вилась река, странно знакомой излучиной уходя под мост и дальше к Кремлю. (13) Но колокольня? (14)Её нет. (15)Или эти груды камня — от колокольни? (16)Яконову стало горячо в глазах. (17)Он зажмурился, тихо сел. (18)На каменные обломки, завалившие паперть. (19)Двадцать два года назад на этом самом месте он стоял с девушкой, которую звали Агния. (20)Той самой осенью под вечер они шли переулками у Таганской площади, и Агния сказала своим тихим голосом, который трудно расслышивался в городском громыхании:

 —(21)Хочешь, я покажу тебе одно из самых красивых мест в Москве?

 (22)И подвела его к ограде маленькой кирпичной церкви, окрашенной в белую и красную краску и обращенной алтарём в кривой безымянный переулок. (23)Внутри ограды было тесно, шла только вокруг церквушки узкая дорожка для крестного хода. (24)И тут же рос, в углу ограды, старый большой дуб, он был выше церкви, его ветви, уже жёлтые, осеняли и купол, и переулок, отчего церковь казалась совсем крохотной.

 — (25)Вот эта церковь,— сказала Агния.

 — (26)Но не самое красивое место в Москве.

 — (27)А подожди.

 (28)Она провела его к паперти главного входа, вышла из тени в поток заката и села на низкий парапет, где обрывалась ограда и начинался просвет для ворот.

 —(29)Так смотри!

 (30)Антон ахнул. (31)Они вывалились из теснины города и вышли на крутую высоту с просторной открытой далью. (32) Река горела на солнце. (33)Слева лежало Замоскворечье, ослепляя жёлтым блеском стёкол, почти под ногами в Москву-реку вливалась Яуза, справа за ней высились резные контуры Кремля, а ещё дальше пламенели на солнце пять червонно-золотых куполов храма Христа Спасителя. (34)И во всём этом золотом сиянии Агния, в наброшенной жёлтой шали, тоже казавшаяся золотой, сидела, щурясь на солнце.

 — (35)Да! (Зб)Это — Москва! — захваченно произнёс Антон.

 — (37)Но она — уходит, Антон,— пропела Агния.— Москва — уходит!..

 — (38)Куда она там уходит? (39)Фантазия.
— (40)Эту церковь снесут, Антон,— твердила своё Агния.

 —(41)Откуда ты знаешь? — рассердился Антон.— (42)Это художественный памятник, его как пить дать оставят.

 (43)Он смотрел на крохотную колоколенку, в прорези которой к колоколам заглядывали ветки дуба.

 —(44)Снесут! — уверенно пророчила Агния, сидя всё так же неподвижно, в жёлтом свете и в жёлтой шали.

 (45)Яконов очнулся. (46)Да, ... разрушили шатровую колоколенку и разворотили лестницу, спускавшуюся к реке. (47)Совершенно даже не верилось, что тот солнечный вечер и этот декабрьский рассвет происходили на одних и тех же квадратных метрах московской земли. (48)Но всё так же был далёк обзор с холма, и те же были извивы реки, повторённые последними фонарями...

(По А. Солженицыну*)

 *Александр Исаевич Солженицын (1918-2008) — выдающийся русский писатель, публицист, историк, поэт и общественный деятель.