Чем внутренне выделяются Мелеховы в казачьей среде?

«Тихий Дон» М.А. Шолохов

Жена Прокофия умерла вечером этого же дня. Недоношенного ребенка, 

сжалившись, взяла бабка, Прокофьева мать.

Его обложили пареными отрубями, поили кобыльим молоком и через месяц, 

убедившись в том, что смуглый турковатый мальчонок выживет, понесли в 

церковь, окрестили. Назвали по деду Пантелеем. Прокофий вернулся с каторги 

через двенадцать лет.

Подстриженная рыжая с проседью борода и обычная русская одежда делала его 

чужим, непохожим на казака. Он взял сына и стал на хозяйство.

Пантелей рос исчерна-смуглым, бедовым. Схож был на мать лицом и 

подбористой фигурой.

Женил его Прокофий на казачке – дочери соседа.

С тех пор и пошла турецкая кровь скрещиваться с казачьей. Отсюда и повелись в 

хуторе горбоносые, диковато-красивые казаки Мелеховы, а по-уличному – Турки.

Похоронив отца, въелся Пантелей в хозяйство: заново покрыл дом, прирезал к 

усадьбе с полдесятины гулевой земли, выстроил новые сараи и амбар под 

жестью. Кровельщик по хозяйскому заказу вырезал из обрезков пару жестяных 

петухов, укрепил их на крыше амбара.

Веселили они мелеховский баз беспечным своим видом, придавая и ему вид 

самодовольный и зажиточный.

Под уклон сползавших годков закряжистел Пантелей Прокофьевич: раздался в 

ширину, чуть ссутулился, но всё же выглядел стариком складным. Был сух в кости, 

хром (в молодости на императорском смотру на скачках сломал левую ногу), 

носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу, до старости не слиняли на 

нём вороной масти борода и волосы, в гневе доходил до беспамятства и, как 

видно, этим раньше времени состарил свою когда-то красивую, а теперь сплошь 

опутанную паутиной морщин, дородную жену.

Старший, уже женатый сын его, Петро, напоминал мать: небольшой, курносый, в 

буйной повители пшеничного цвета волос, кареглазый; а младший, Григорий, в 

отца попёр: на полголовы выше Петра, хоть на шесть лет моложе, такой же, как у 

бати, вислый коршунячий нос, в чуть косых прорезях подсинённые миндалины 

горячих глаз, острые плиты скул обтянуты коричневой румянеющей кожей. Так 

же сутулился Григорий, как и отец, даже в улыбке было у обоих общее, 

звероватое.

Дуняшка – отцова слабость – длиннорукий, большеглазый подросток, да Петрова 

жена Дарья с малым дитём – вот и вся мелеховская семья.