Чем герои русской литературы, имеющие пагубную привычку скучать, похожи на Печорина? (В ответе укажите авторов и названия произведений.)

Лошади уже были заложены; колокольчик по временам звенел под дугою, и лакей уже два раза подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим Максимыч еще не являлся. К счастию, Печорин был погружен в задумчивость, глядя на синие зубцы Кавказа, и, кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я подошел к нему: «Если вы захотите ещё немного подождать, - сказал я, - то будете иметь удовольствие увидаться с старым приятелем...»

- Ах, точно! - быстро отвечал он: - мне вчера говорили; но где же он? - Я обернулся к площади и увидал Максима Максимыча, бегущего что было мочи... Через несколько минут он был уже возле нас; он еда мог дышать; пот градом катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки, приклеились ко лбу его; колени дрожали... он хотел кинуться на шею к Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку обеими руками: он еще не мог говорить.

- Как я рад, дорогой Максим Максимыч! Ну, как вы поживаете? - сказал Печорин.

- А... ты?., а вы?.. - пробормотал со слезами на глазах старик... - сколько лет... сколько дней... да куда это?..

- Еду в Персию - и дальше...

- Неужто сейчас?.. Да подождите, дражайший!.. Неужто сейчас расстанемся?.. Сколько времени не видались...

- Мне пора, Максим Максимыч, - был ответ.

- Боже мой, боже мой! Да куда это так спешите?.. Мне столько бы хотелось вам сказать... столько расспросить... Ну что? в отставке?., как?., что поделывали?..

- Скучал! - отвечал Печорин, улыбаясь.

- А помните наше житье-бытье в крепости?.. Славная страна для охоты!.. Ведь вы были страстный охотник стрелять... А Бэла?

Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся...

- Да, помню! - сказал он, почти тотчас принужденно зевнув... Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним ещё

часа на два. «Мы славно пообедаем, - говорил он: - у меня есть два фазана; а кахетинское здесь прекрасное... разумеется, не то, что в Грузии, однако лучшего сорта... Мы поговорим... вы мне расскажете про свое житье в Петербурге... А?..»

- Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч... Однако прощайте, мне пора... я спешу... Благодарю, что не забыли... - прибавил он, взяв его за руку.

Старик нахмурил брови... Он был печален и сердит, хотя старался скрыть это. «Забыть» - проворчал он: - я-то не забыл ничего... Ну, да Бог вами!.. Не так я думал с вами встретиться...»

- Ну, полно, полно! - сказал Печорин, обняв его дружески: - неужели я не тот же?.. Что делать?., всякому своя дорога.. Удастся ли еще встретиться - бог знает!.. - Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать возжи.

- Постой, постой! - закричал вдруг Максим Максимыч, ух-ватясь за дверцы коляски: - совсем было забыл... У меня остались ваши бумаги, Григорий Александрович... я их таскаю с собой... думал найти вас в Грузии, а вот где бог дал свидеться... Что мне с ними делать?..

- Что хотите! - отвечал Печорин. - Прощайте...

- Так вы в Персию?., а когда вернетесь?.. - кричал вслед Максим Максимыч...

Коляска была уже далеко; но Печорин сделал знак рукой, который можно было перевести следующим образом: вряд ли! да и незачем!..

Давно уже не слышно было ни звона колокольчика, ни стука колес по кремнистой дороге, - а бедный старик стоял на том же месте в глубокой задумчивости.

(М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»)